– Почему нельзя? – Спрашиваю я, вытирая руки.

– У него диета, специальная диета для выставок и случек, – Ник шикает на Шторма, отправляя его к лифту, и встаёт.

– Господи, Холд, ты посадил себя и его на диету. Ты сумасшедший. Думаешь, оно ему надо? Ни капли, как и тебе. Поэтому я хочу наслаждаться жизнью, и буду кормить твою собаку беконом, плевала я на твои слова. Мне нравится это, и тут… тут… вот так я чувствую себя дома, – говорю я, и Ник только открывает рот, чтобы возразить, но, видимо, обрывает себя, начиная улыбаться.

– Что смешного? – Возмущаюсь я.

– Ты смешная, крошка. Ты такая маленькая и воинственная из-за собаки, которая уже забыла обо всём и хочет выйти на улицу, что я не могу не радоваться тому, что ты здесь. Дома. А теперь амазонка, собирайся, иначе, кроме тебя, мои ковры испачкает и собака.

– У амазонок была одна грудь, а у меня две, – бурчу я себе под нос, собирая тарелки со стола, но Ник перехватывает мои руки, сжимая запястья, и прижимает меня телом к столу.

– Я хочу проверить две ли? – Его горячий шёпот опаляет моё ухо, и я выпускаю тарелки из рук улыбаясь.

– Так проверь, – предлагаю я, и его ладони начинают путешествие по рукам, поднимаясь вверх.

– Я так хочу трахнуть тебя. Боже, ты не представляешь. С каждым днём мне мало тебя, хочу ещё и ещё. Наркотик, – его губы опускаются на шею, а моё тело живёт своей жизнью, выгибаясь и накаляя всё внизу. Бёдра, двигаясь, проходятся по его ширинке.

Руки Ника достигают груди, и он поднимает футболку, сжимая вершины руками и пощипывая соски.

– Трахни, сейчас трахни, – шепчу я, делая круговые движения бёдрами и уже плывя в приятном трении клитора о джинсы.

Неожиданный громкий лай раздаётся рядом с нами, и мы оба поворачиваем головы на Шторма, виляющего хвостом.

– Позже, – Ник разворачивает меня к себе и быстро целует в губы.

– Это издевательство, – бурчу я, обиженно надувая губы и следуя за Ником, чтобы одеться.

Да, я понимаю, что сексом не улучшить внутренних переживаний и раздумий. Но в его руках, под его губами я чувствую себя живой и настоящей. Я знаю, что и он не притворяется передо мной. Мы в те моменты не только обнажены телами, но и душами. Это освобождение, которое дарит мне секс, стало необходимостью. И я хочу этого так часто, насколько моё тело позволит мне.

Вздыхаю и облокачиваюсь о перекладину на площадке, наблюдая, как Ник бросает Шторму палку, а тот с радостным лаем ловит её.

Должна признаться, что хочу привязать Ника к себе сексом, хочу, чтобы он всегда хотел именно меня, только меня, а не любую доступную нижнюю. Я и так преклонила колени перед собственной любовью, перед ним. И мне страшно, что это ему быстро надоест.

В груди разрастается ком из сомнений и любви, что я отталкиваюсь от перекладины и быстрым шагом дохожу до Ника, обнимая его за талию и крепко сжимая её, прижимаюсь щекой к его кожаной куртке.

– Мишель? – Удивлённо оборачивается Ник, но я крепче сцепляю пальцы и жмурюсь. – Что случилось?

– Ничего, просто хочу поверить в то, что происходит. Хочу просто обнять тебя и всё, только это. И ты сделай вид, что ничего не заметил, – шепчу я, ощущая тепло его тела, согревающее моё сердце.

– Но я хочу замечать это, – он кладёт руки на мои, поглаживая их, – я должен замечать это. Ты переживаешь, тебе сложно, ты ещё очень молода, но это не мешает тебе принимать решения быстро и несколько импульсивно. Хотя в этом ты вся, сначала делаешь, а потом думаешь. И, знаешь, почему мне это так понравилось?

Ник отрывает мои руки от себя и поворачивается.

– Нет, – качаю я головой.

– Потому что это искренне. Ты не успеваешь составить план своих ходов, а значит, ты действуешь так, как чувствуешь в этот момент. Ты больше не сдерживаешь в себе ничего, и это красиво. Смотреть на тебя такую, несколько ранимую, мягкую, решительную невероятно. И я бы хотел, чтобы ты запомнила одну вещь. Сила не только в физическом состоянии тела, но и внутри. Чем больше на твою долю выпадает неприятностей, ситуаций, где тебе нужно выбрать, кем быть, тем больше накапливается внутри желание бороться за свою человеческую сущность. Но сила, которая есть у тебя, не та, что у меня. И я хотел бы, чтобы ты никогда об этом не забывала. Я всегда буду готов поделиться с тобой тем, что есть во мне и у меня. Что бы ни случилось, что бы ни произошло в будущем. Ты всегда будешь особенной для меня, и мне никогда для тебя не будет ничего жаль. Мои двери для тебя всегда открыты.

– Ты прощаешься со мной? – Шёпотом спрашиваю я.

– Нет, больше нет. Но я не могу быть уверенным в завтрашнем дне, понимаешь? Не могу знать, как ты отреагируешь на другие аспекты моей жизни, которые для тебя… хм, скажем так, не особо приятны. Я не хочу тебе их рассказывать, потому что не хочу вспоминать их. Но ты… у меня такое чувство, что я потеряю тебя…

– Не потеряешь, если не захочешь. И я приму всё, что ты решишь мне рассказать. Я буду тоже стараться, – перебиваю я его, потому что вижу, как его глаза наполняются печалью и страхом, а это видеть я хочу в последнюю очередь.

– Тогда для начала постарайся не опаздывать в университет. Майкл уже пригнал твою машину, – Ник отрывает взгляд от меня, указывая за спину.

– Господи, и когда ж ты всё успеваешь? – Изумляюсь я.

Он только пожимает плечами, отпуская меня и подталкивая к Майклу. Я вздыхаю, кивая ему, и разворачиваюсь, чтобы уйти к машине, как голос Ника заставляет меня остановиться, а сердце бешено и влюблено, забиться с новой силой.

– Я буду здесь. Я буду ждать.

Должна ответить ему что-то, но я продолжаю идти, не оборачиваясь, потому что боюсь остаться с ним и просто прилипнуть к нему, как жвачка.

– Спасибо, Майкл, – говорю я, забираясь в машину.

– Не за что, мисс Пейн. И напугали вы нас в ту ночь. Никогда не видел таким мистера Холда. Он был очень напуган и… – мужчина замолкает, смотря через машину на Ника, сверлящего нас взглядом. – Хорошей дороги, мисс Пейн, и ваша сумка, которую вы собрали, у вас в багажнике. Рюкзак с вашими документами на заднем сиденье.

– Эм… спасибо, – тихо произношу я, вижу, как Майкл уже захлопнул дверь и быстрым шагом идёт к воротам, а затем к Нику, начавшим отчитывать его.

– Почему же ты не хочешь, чтобы я знала о твоих чувствах? – Спрашиваю я вслух и завожу мотор, отъезжая от комплекса.

Бывает такое состояние, что ты вроде бы безумно счастлива, всё о чём ты мечтала, сбывается. Но это не приносит радости, а только тяжёлую и давящую ношу на плечи. И я не понимаю, может быть, со мной что-то не так? Почему я не могу расслабиться и показать ему всю силу своей любви? Возможно, потому что ещё свежи воспоминания кнута и аромата вина на коже? Или же я просто боюсь снова узнать что-то, из ряда вон выходящее? Не знаю, но просто не могу дать возможность себе жить внутри. Привыкла ожидать новых и новых неприятных сюрпризов, с момента встречи с Ником. А может быть, моя вера притупилась.